Понятие и правовая характеристика договора суррогатного материнства. Дипломная работа

2 Договор суррогатного материнства

2.1 Понятие и правовая характеристика договора суррогатного материнства

Семья как социальный институт имеет многовековую историю и огромное значение для построения общества. Репродуктивную функцию семьи принято считать одной из основополагающих наряду с воспитательной и социальной функциями. Реализовать репродукцию удается, к сожаленью, не всем людям, желающим иметь ребенка. Это зачастую связано с рядом заболеваний, ставшими барьером для продолжения рода, на преодоление которого уходят время и нервы потенциальных родителей.

Как показывает медицинская статистика процентный показатель граждан, имеющих заболевания, связанные с репродуктивной функцией человека, значительно возрос. Проблема бесплодия, а именно неспособность зачать, выносить и родить ребенка встречается у 20% российских супружеских пар. Одним из способов преодоления данной проблемы является медицинское вмешательство в рамках ЭКО. ЭКО позволяет сегодня иметь детей людям, для которых данный вопрос всегда оставался болезненным. Суррогатное материнство раскрывает свою природу через перенос эмбриона человека в матку другой женщины, которая вынашивает и рожает ребенка для биологических родителей.[1]

Институт суррогатного материнства имеет активное развитие как за рубежом, так и на территории нашего государства. В России правовое регулирование суррогатного материнства находит свое закрепление в следующих законодательных актах и нормативных документах:

1. Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны граждан Российской Федерации».

2. Семейный Кодекс РФ.

3. Закон «Об актах гражданского состояния» от 15.11.97. № 143-ФЗ.

4. Приказ Минздрава России от 31.07.2020 N 803н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению».

Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» в статье 55 дает определение суррогатному материнству.

Пункт 9 статьи 55 гласит: «Суррогатное материнство представляет собой вынашивание и рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям».[2]

Отнесение договора о суррогатном материнстве к определенной правовой группе представляется затруднительным в виду того, что семейное законодательство упоминает лишь о согласии супругов и одинокой женщины на медицинское вмешательство, гражданское же законодательство вовсе не 60 содержит такого договора в своем перечне.[3]

Гражданский кодекс в статье 420 дает определение договору, согласно формулировке из нормативно правового акта: «Договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей».[4]

На сегодняшний день до конца не ясна природа договора о суррогатном материнстве. Существуют две теории относительно места такого договора в правовом поле Российского законодательства. Сторонники первой полагают уместным отнесение договора к числу гражданско-правовых, другие – к семейно-правовых. Те, кто относит договор о суррогатном материнстве к ряду гражданско-правовых, обосновывают свою позицию возможностью включения такого договора в ряд договоров, предусмотренных главой 39 Гражданского кодекса.

Статья 779 ГК разъясняет, какие договоры мы можем отнести к договорам возмездного оказания услуг: «По договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги».

Отсюда следует, что обязательным условием отнесения к этому перечню договоров является их возмездная основа. Многие авторы считают допустимым выделять суррогатное материнство на платном условии (возмездное) и на бесплатном (безвозмездное), анализируя зарубежный опыт.

Также говорить о существовании двух видов заключаемого между сторонами этого правоотношения договора, позволяет минимальное очертание границ правового облика договора о суррогатном материнстве в законе, поэтому можно прибегнуть к принципу «что не запрещено – то разрешено».

Часть экспертов юриспруденции охотно готовы отнести договор о суррогатном материнстве к виду договор оказания услуг, но только ту долю из них, которая осуществляется на возмездной основе. Возмездная же основа подразумевает условие оплаты за осуществление своих обязательств другой стороной. В силу того, что было бы нелогично внедрять лишь подвид договора о суррогатном материнстве к договорам, урегулированным главой 39 ГК РФ, 61 данный вопрос остался нерешенным по сей день.

Е.С. Митрякова – представитель идеи отнесения такого договора к числу гражданско-правовых. Более того, услуга, которую предоставляет женщина, вынашивая не своего ребенка, имеет характерные признаки услуг в понимании гражданско-правового поля.

Потому как услуга, будучи предметом обязательств, подразумевает не материальный результат, а сами действия услугодателя, в нашем случае суррогатной матери. Важным дополнением к сказанному будет упоминание о том, что перечень услуг в статье 779 Гражданского кодекса не является закрытым, что дает повод задуматься о включении предоставляемых услуг суррогатной матери к списку данной статьи. В свою очередь сторонники другой теории гласят о семейно-правовом характере договора.

Так, О.Ю. Лебедева признает рассматриваемый договор с точки зрения семейно-правового явления. Она утверждает, что такой договор, так же, как и брачный, должны быть урегулированы нормами семейного права. Лебедева акцентирует внимание на том, что при заключении договора о суррогатном материнстве предполагается дальнейшая передача личных неимущественных прав от женщины, выносившей и родившей ребенка, к паре или одинокой женщине. Выделять такой договор к числу договоров о предоставлении услуг нельзя, лишь опираясь на его возмездную основу.

Кроме того, сосредоточение понятия «согласие» в Семейном кодексе носит в большей степени семейно-правовой окрас. Его нередко можно встретить в нормах семейного законодательства.

Статья 57 СК РФ предусматривает учет согласия ребенка, достигшего десятилетнего возраста, при решении некоторых вопросов, имеющих значения для воспитывающей семьи. 35 же статья Семейного кодекса содержит следующую норму: «Владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов».

Таким образом, наличие упоминание о согласии субъектов семейного права не новшество для данной отрасли права. Ранее уже шла речь о предусмотренном нормой СК РФ согласии родителей и одинокой женщины на медицинское вмешательство, что еще раз подчеркивает семейно-правовую изюминку при заключении договора о 62 суррогатном материнстве.[5]

Таким образом, можно обозначить согласие как семейно-правовой элемент, в то время как отношения, возникающие для реализации задуманного субъектами, будут облечены в гражданско-правовую норму. Бесспорно, следует ссылаться на нормы Гражданского кодекса при решении вопроса об ответственности для сторон договора, однако это положение нельзя учесть за критерий для отнесения договора о суррогатном материнстве к числу гражданско-правовых.

Огромное количество положений законодательства содержит отсылку к нормам ГК РФ, так, например, согласно статье 323 ГК: «При солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга».

Или же другая ситуация, которая снова показывает необходимость применения норм гражданского законодательства: статья 419 Трудового кодекса закрепляет возможность использования наряду с нормами уголовного, административного законодательства, нормы гражданского права при привлечении лиц к ответственности.

И снова отсылка к ГК не превращает договор о суррогатном материнстве в гражданско-правовой в чистом виде. Если приводить аргументы для отнесения договора к семейно-правовому, следует рассмотреть и субъектный состав. Классическому семейному договору характерно наличие в качестве субъектов супругов либо же бывших супругов и родителей, в то время как договор суррогатного материнства предполагает нарушение данного принципа.

Следовательно, можно говорить о гражданско-правовой сделке, заключенной между бесплодной парой, одинокой женщиной и суррогатной матерью. Не обошлось и без рассуждения о предмете договора о суррогатном материнстве.

Е.А. Батлер полагает что договор, который связывает лиц, желающих получить статус биологических родителей, и женщину, выразившую согласие на медицинское вмешательство, порождает правоотношения между ними, но никоем образом не гарантирует реализацию возникших обязательств. Е.С. Митрякова обозначает в качестве предмета договора оказание услуг со 63 стороны суррогатной матери, которая обязуется добросовестно выносить, родить и передать ребенка заказчикам.

По мнению Е.С. Митряковой предоставление своих услуг суррогатная мать осуществляет на возмездной основе, однако, не расходы, такие как питание, медицинское обслуживание превращают договор в возмездный. Покрытие таких расходов она сравнивает с оплатой материала, которое часто встречается в договоре подряда.[6]

Особого внимания заслуживает мнение цивилистов, которое основывается на признании договора о суррогатном материнстве как смешанного, включающего в себя поименованные договоры, которые имеют закрепления в нормативно – правовом акте (Гражданском кодексе), например, договор купли – продажи, договор о предоставлении услуг, и непоименованные, которые в качестве характерной особенности имеют отсутствие определенного закона, который бы регламентировал их действие.

Представляется возможным также выделение договора, связывающего потенциальных родителей и женщину, вынашивающую их ребенка, в отдельный вид договоров. Такая идея также была предложена рядом ученых, исследовавших данную тематику.[7]

По нашему мнению, договор о суррогатном материнстве все – таки следует причислить к договорам о предоставлении услуг. Необходима нормативная база, которая бы загладила все юридические пробелы, возникающие при обращении к законодательству при принятии решения воспользоваться услугами женщины, способной и готовой выносить и родить ребенка для других людей.

Не стоит забывать и о возможных изменениях в действующих нормативных актах, если будут приняты поправки, которые в начале этого года были предложены Государственной Думой.

Учитывая все обстоятельства, необходимо законодателю обратить внимания на развивающийся институт суррогатного материнства в российском обществе. Можно сделать вывод о том, что договор пока не получил точную правовую характеристику.

Значительно распространенными и мало исследованными в настоящее время являются отношения, связанные с предоставлением услуг в сфере вспомогательных репродуктивных технологий в целом и услуг суррогатного материнства в частности. Следует отметить, что с каждым годом суррогатное материнство получает все большее распространение в нашем государстве, в связи с этим возникает целый комплекс проблем правового, религиозного, морально-нравственного и иного характера.

В связи с указанным, данный вид вспомогательных репродуктивных технологий нуждается в действенном законодательном регулировании и выработке подходов к эффективному договорному регулированию, прежде всего – для того, чтобы наилучшим образом защитить прежде всего права и законные интересы детей.

Действующее законодательство не дает нормативного определения суррогатного материнства и не раскрывает правовой статус суррогатной матери, а также не содержит требований, которым должен соответствовать договор суррогатного материнства. В то же время, в правовой доктрине деятельность по разработке основных элементов соответствующего договора, а также по выработке подходов к правовому статусу его субъектного состава достаточно активно ведется.

В частности, Е.С. Митрякова в своем диссертационном исследовании предлагает под суррогатным материнством понимать «правовую связь между суррогатной (вынашивающей) матерью и супругами (заказчиками), возникающую по поводу имплантации в организм суррогатной матери генетически чужого ей эмбриона для его вынашивания, рождения ребенка и его последующей передаче заказчикам».[8]

Приведенная позиция позволяет сделать вывод о том, что договорное регулирование суррогатного материнства, соответственно, представляет собой заключение соответствующего договора между суррогатной (вынашивающей) матерью и супругами (заказчиками, биологическими и/или генетическими родителями) относительно оказания услуг в связи с вынашиванием, рождением первой стороной генетически чужого ей ребенка с последующей его передачей заказчикам.

Важно учитывать, что ни Семейный кодекс Российской Федерации, ни Гражданский кодекс Российской Федерации (в Части 2, касающейся отдельных видов обязательств, не оговаривает ни собственно процедуру суррогатного материнства, ни суть договора между супругами и суррогатной матерью.

В абз. 2 п. 4 ст. 51 СК РФ отмечается лишь право супругов, давших согласие на применение вспомогательных репродуктивных технологий, в т.ч. в случае переноса эмбриона (эмбрионов) другой женщине в целях его вынашивания, быть записанными родителями этого ребенка только с согласия родившей этого ребенка женщины (суррогатной матери).

Тем самым презюмируется возможность суррогатной матери принимать решение о правовой судьбе и статусе ребенка, пусть и не имеющего с ней генетической связи, однако рожденного ею. В данном случае, следует учитывать не только специфику договорных отношений между сторонами, но и разновидность суррогатного материнства как основы взаимодействия суррогатной матери и супругов (заказчиков, биологических и/или генетических родителей ребенка).

Так, современная медицинская наука выделяет два вида суррогатного материнства:

– полная, или гестационная, суррогатность – перенос в организм суррогатной матери эмбриона человека, зачатого супругами, одним из супругов и донором, либо донорами. При этом суррогатная мать не имеет генетической связи с ребенком;

– частичная, или гендерная, суррогатность предполагает генетическую связь с ребенком, поскольку используется яйцеклетка суррогатной матер.[9]

В мировой практике прослеживается тенденция к выбору первого варианта и отказу от второго, что является основой для защиты прав биологических (генетических) родителей ребенка, поскольку отсутствие генетической связи между суррогатной матерью и ребенком дат возможность супругам (заказчикам) повысить уровень уверенности с полного и корректного исполнения условий договора о суррогатном материнстве. Правовая природа договора суррогатного материнства дискуссионна.

Особый характер отношений суррогатного материнства состоит в том, что его основной целью является реализация супругами права на материнство и отцовство, предусмотренного положениями п. 1 ст. 1 СК РФ.

При этом, договор суррогатного материнства касается как прав супругов на рождение ребенка с использованием вспомогательных репродуктивных технологий при невозможности для женщины выносить и родить самостоятельно, но и прав и интересов ребенка, рождающегося в результате применения технологий суррогатного материнства.

Тем самым, заключение договора между супругами и суррогатной матерью направлено на возникновение семейных отношений между супругами и новорожденным ребенком, что резюмирует семейно-правовую природу договора о суррогатном материнстве и обуславливает необходимость предусмотреть его в положениях СК РФ. В то же время, ввиду правовой природы договора о суррогатном материнстве как разновидности договора об оказании услуг, к нему следует применять также нормы ГК РФ, если отсутствуют соответствующие нормы в СК РФ и это не противоречит сути регулируемых отношений.

Договор о суррогатном материнстве носит рисковый характер и направлен не на гарантированное, а только на возможное достижение результата медицинского вмешательства, что обусловлено как объективными факторами, так и вероятностным характером биологических параметров функционирования организма суррогатной матери, эмбриона и ребенка. Поэтому в договор о суррогатном материнстве необходимо также включить особые условия, от которых никто не застрахован.

В частности, целесообразным видится урегулировать в договоре следующие случаи: рождение нескольких детей суррогатной матерью, рождение ребенка с пороками развития, что не связано с поведением суррогатной матери во время беременности, рождение мертвого ребенка или наступление выкидыша, невозможность наступления беременности в результате полного цикла процедур суррогатной матерью, необходимость проведения искусственного прерывания беременности согласно медицинскому заключению врачей, расторжение брака генетическими родителями, смерть одного или обоих генетических родителей и прочее. Важной проблемой, также недостаточно урегулированной на законодательном уровне, является вопрос одностороннего отказа от договора суррогатного материнства.

Такой отказ с обеих сторон возможен только до непосредственной имплантации эмбриона суррогатной матери. Что касается случаев отказа передать ребенка генетическим родителям, то по этому вопросу законодатель недостаточно ясно указывает на их необоснованность, отмечая в качестве элемента передачи ребенка суррогатной матерью супругам (заказчикам) ее согласие. Как указывалось выше, по своим правовым признакам договор суррогатного материнства имеет наибольшее сходство с договором о предоставлении услуг.

Анализ признаков этого договора позволяет заключить, что договор суррогатного материнства является непоименованным договором, при заключении которого применению подлежат общие положения Главы 39 ГК РФ. Результат в суррогатном материнстве, как и в договоре о предоставлении услуг, гарантировать невозможно. Например, супруги, которые по состоянию здоровья не могут иметь ребенка, обращаются за помощью в медицинское учреждение, которое занимается экстракорпоральным оплодотворением.

В этом случае ожидаемым результатом является рождение ребенка. Однако применение искусственных методов репродукции не может дать гарантии, что желаемая цель будет достигнута. Исполнитель предоставляет супругам весь спектр медицинских услуг, направляемых на преодоление бесплодия, но это учреждение не может гарантировать факт рождения ребенка. Таким образом, неотъемлемым условием обязательства по предоставлению услуг является невозможность гарантирования результата. Такой результат лежит за пределами договорных правоотношений.

Заказчики должны также понимать, что риск выкидыша или рождения мертвого ребенка будет лежать на них, и потому в порядке ст. 781 ГК РФ должны выплатить суррогатной матери разумную плату в случае невозможности выполнить договор о предоставлении услуг, возникшей не по вине исполнителя. В этом случае это может быть оплата медицинских услуг, расходов по содержанию суррогатной матери в период действия договора.[10]

Если невозможность выполнить договор возникла по вине заказчика, он обязан выплатить исполнителю плату в полном объеме, если иное не установлено договором или законом.

Предметом договора суррогатного материнства являются действия суррогатной матери по вынашиванию и рождению ребенка, то есть, предоставление услуги, имеющей результат – рождение ребенка суррогатной матерью и согласие суррогатной матери на регистрацию ребенка родителями (отцом или матерью). В то же время, целесообразно отметить, что результатом предоставления услуги суррогатного материнства является само рождение ребенка, а не ребенок как таковой. Ведь возможны ситуации смерти ребенка в родах по причинам, не зависящим от суррогатной матери.

Но в этом случае смерть ребенка невозможно признать ненадлежащим исполнением договора со стороны суррогатной матери, поскольку она должным образом выполнила свои обязательства по договору, выносила и родила ребенка, поэтому полностью имеет право на получение предусмотренного договором вознаграждения. Что же касается перечня существенных условий договора суррогатного материнства, то к таковым целесообразным представляется отнести:

а) обязательство суррогатной матери выполнять все предписания врача и предоставлять всю информацию о состоянии здоровья и плода;

б) место жительства суррогатной матери в период беременности;

в) получение согласия на передачу ребенка родителям-заказчикам после его рождения в срок, определенный в договоре;

г) обязательство родителей-заказчиков принять ребенка после его рождения в срок, указанный в договоре;

д) цена договора, расходы на медицинское обслуживание, питание, проживание суррогатной матери в период беременности.

Таким образом, учитывая важность и сложность отношений, регулятором которых выступает договор суррогатного материнства, и рост количества проведенных процедур суррогатного материнства в Российской Федерации, целесообразным видится вывод о том, что промедление с принятием специального нормативно-правового акта является недопустимым, поскольку возложение правовой «обязанности» регулирование исследуемых правоотношений на ГК РФ, СК РФ и иные существующие нынче законодательные акты уже приводит к негативным последствиям. Более действенным здесь кажется, наоборот, так называемое «сотрудничество» будущего Федерального закона «О суррогатном материнстве» и существующих нормативно-правовых актов.

Подытоживая вышеизложенное, следует отметить, что по критерию нормативной определенности договоры о предоставлении услуг делятся на предусмотренные ГК РФ или другими нормативно-правовыми актами, а также договоры, хотя и не предусмотренные действующим законодательством, однако распространенные в договорной практике участников гражданских правоотношений, в том числе договоры о предоставлении услуг суррогатного материнства и т.д., требующие нормативно-правовой регламентации как самих правоотношений, связанных с суррогатным материнством, так и договорных отношений сторон.

2.2 Правовое положение субъектов правоотношений суррогатного материнства

Специфика природы института суррогатного материнства предопределяет особенности его субъектного состава и целевого предназначения, при этом неотъемлемой частью является перманентный обмен информацией между потенциальными биологическими родителями и суррогатной матерью. В большинстве своем данный обмен подразумевает предоставление суррогатной матерью данных о себе и своем здоровье. Можно выделить два основных этапа такого информационного обмена:

1. Сбор родителями информации о суррогатной матери с учетом положений законодательства и собственных предпочтений. Как правило, запрашиваемая родителями информация охватывает более широкий спектр данных, чем законодатель устанавливает в качестве необходимого. Это вызвано, с одной стороны, желанием родителей узнать подробности о состоянии здоровья потенциальной матери, с другой стороны, абстрактным и не конкретизированным требованием законодателя о предоставлении медицинского заключения, отсутствием разъясняющих и уточняющих положений относительно последнего.

При несогласии суррогатной матери на предоставление тех или иных медицинских сведений последует отказ от рассмотрения ее кандидатуры. Практика прохождения суррогатной матерью дополнительных медицинских процедур активно реализуется по всему миру. Так, в США потенциальные родители совместно с консультирующим врачом определяют список процедур и анализов, которые должна пройти суррогатная мать. И уже по их результатам пара самостоятельно решает, подходит ли им та или иная кандидатура. В договоре также обозначен перечень требуемых обследований с обязательной периодичностью на каждую процедуру имплантации эмбриона.[11]

2. Непосредственно процедура суррогатного материнства, при проведении которой генетические родители в полной мере должны быть осведомлены относительно интересующих их вопросов, касающихся здоровья суррогатной матери. Более того, договором суррогатного материнства может быть предусмотрена возможность предоставления заказчику (биологическим родителям) полной информации о состоянии здоровья суррогатной матери

С одной стороны, договор носит семейно-правовой характер, так как находит правовое закрепление в Семейном кодексе РФ и непосредственно связан с предметом семейного права. С другой стороны, круг субъектов, которые являются сторонами данного договора, выходит за рамки семейных правоотношений.

В соответствии со ст.2 Семейного кодекса РФ, семейное законодательство регулирует отношения между членами семьи. В договоре суррогатного материнства стороной, помимо биологических родителей и суррогатной матери, также выступает и медицинская организация, в которой происходит процедура по применении ВРТ.

Субъектами договора суррогатного материнства являются:

– суррогатная мать;

– потенциальные родители;

– медицинская организация.

Рассмотрим подробнее правовое положение суррогатной матери.

Однако оставим вопросы правового положения суррогатного материнства и его морально-нравственной оценки за рамками данного исследования, поскольку обусловленная тема изобилует массой других не менее важных и дискуссионных вопросов, не получивших ответа. Среди таких вопросов себя обнаруживает проблема наследственных прав, принадлежащих ребенку, вынашиваемому суррогатной матерью. Здесь возможно несколько ситуаций:

1) суррогатная мать умирает, не успев дать согласие на оформление родительских прав лицами, предоставившими свои половые клетки;

2) генетические родители умирают, не успев оформить свои родительские права;

3) умирают и потенциальные родители, и суррогатная мать;

4) ребенок был зачат после смерти своих генетических родителей или одного из них. Будет ли данный суррогатный ребенок наследником по закону? Чьим наследником он будет являться? В порядке какой очереди наследования он будет призываться? Кто поможет новорожденному ребенку отстоять свои права?

Данный перечень ситуаций не является исчерпывающим и обозначен нами в качестве наиболее вероятных. Раздел V части 3 Гражданского кодекса Российской Федерации, несмотря на всю его подробность, не затрагивает вопросы наследования таким ребенком. Правило, сформулированное в ст. 1166 ГК РФ, говорит о том, что к наследованию призываются дети, рожденные в течение трехсот дней после смерти наследодателя, т.е. этот ребенок должен быть зачат при жизни наследодателя.

Иными словами, если ребенок был зачат после смерти своего генетического родителя (наследодателя) и родился живым уже после открытия наследства, то он лишается права наследования. Не будет он признаваться наследником по закону и в остальных, приведенных нами выше, случаях. Формально суррогатный ребенок не успел стать ребенком своих генетических родителей, при этом фактически суррогатная мать не является его генетической матерью, несмотря на биологическую связь.

Поэтому ребенок оказывается вне поля действия наследственного законодательства. Можно сказать, данный пробел, влияющий на права и законные интересы ребенка, не просто негативно сказывается на них, но и нарушает их. Для решения поставленных вопросов целесообразным представляется обращение к опыту зарубежных стран, в первую очередь, принадлежащих к романо-германской правовой семье.

Например, во Франции суррогатное материнство находится под строгим запретом, поэтому ни о каком наследовании говорить не приходится. Впервые такое решение было принято Конституционным судом Франции в 1991 году, а уже в 1994 данное положение было зафиксировано в специальном законе.[12] Помимо этого, статья 16-7 Гражданского кодекса Франции закрепляет следующее: «Любой договор, заключенный с целью зачатия или вынашивания ребенка в пользу третьего лица является никчемным».[13]

Помимо Франции, закон категорически запрещает суррогатное материнство и в Германии, где в 1991 году вступил в силу Закон о защите эмбрионов[14], запрещающий, помимо суррогатного материнства, вмешательства иных видов, способные повлиять на зарождение человеческой жизни.

Помимо Франции и Германии, под запретом суррогатное материнство находится и в Австрии, Польше, Швейцарии, Эстонии и ряде других стран. При этом альтруистическое суррогатное материнство практикуют ближайшие соседи перечисленных стран: Нидерланды, Греция, Великобритания, Норвегия, Испания. Нет запрета на использование такого вида ВРТ в Латвии, Израиле, Австралии, США, Норвегии и Швеции.

Из перечисленных стран, исходя из степени разработанности законодательства в отношении правовых аспектов использования ВРТ и их последствий, следует обратиться к опыту Великобритании. Установлено, что матерью является именно та женщина, которая выносила ребенка. Признание генетических родителей родителями ребенка возможно лишь с согласия этой женщины посредством вынесения судебного приказа.[15]

Однозначный ответ содержится относительно посмертно зачатого ребенка: ребенку, зачатому после смерти отца (наследодателя), несмотря на запись об отце в свидетельстве о рождении, не предоставляется право наследования. Аналогичное регулирование отмечается и в праве Израиля, где суррогатное материнство быстро развивается и успешно применяется.[16]

Весьма противоречиво складывается практика в США, где каждый штат вправе самостоятельно определять свое отношение к использованию ВРТ, в том числе, к вопросам наследственных прав. Приведем примеры ряда штатов, где в той или иной степени все-таки разработано законодательство о наследовании суррогатными детьми.

Например, разрешено пользоваться услугами суррогатной мамы в штате Калифорния; только на безвозмездной основе можно пользоваться такими услугами в штате Нью-Йорк, а совсем запрещено – в штате Мичиган. В тех штатах, где суррогатное материнство разрешено, по рассматриваемому нами вопросу сложилась единообразная практика, несмотря на разные подходы к определению правовой природы договора суррогатного материнства.

Изначально родительские права принадлежат лицам, желающим завести ребенка и предоставившим свои половые клетки. Отцовство и материнство ребенка презюмируются независимо от того, был зачат ребенок естественным путем или с использованием ВРТ.[17]

В случае отказа суррогатной матери отдать ребенка, суды принимают сторону семейной пары и возвращают ребенка именно им. В результате этого ребенку принадлежат права наследования за своими генетическими родителями в полной мере. Что касается вопроса о наследовании посмертно зачатыми детьми, то качественнее прочих он проработан в Калифорнии. При этом, выдвигается ряд условий, при соблюдении которых ребенок имеет права наследования.

Среди них: согласие наследодателя на использование его биологического материала, выраженное в письменной форме; назначение лица, осуществляющего контроль за использованием генетического материала; уведомление лица, занимающегося впоследствии распределением наследственной массы, об имеющемся генетическом материале наследодателя, цель использования которого – посмертное зачатие. После смерти лица установлен двухгодичный срок, в течение которого наследственная масса не распределяется (исключением является ситуация, когда рождение такого ребенка не оказывает никакого влияния на распределение и соответствующие выплаты).[18]

Аналогичным образом происходит регулирование и в штате Нью-Йорк. Отдельного рассмотрения заслуживает опыт бывших союзных республик ввиду тесной связи происхождения правовых норм. Часть стран была упомянута нами ранее. Статья 1037 Гражданского кодекса Республики Беларусь аналогично российскому законодательству (ст. 1116) содержит следующее положение: «наследниками по завещанию и закону могут быть граждане, находящиеся в живых в момент открытия наследства, а также зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства».[19]

Прогрессивным шагом можно назвать положения ст. 52 Кодекса Республики Беларусь о семье и браке, посвященную установлению происхождения детей, родившихся в результате применения ВРТ: «матерью и отцом ребенка, рожденного суррогатной матерью, признаются женщина и мужчина, заключившие с суррогатной матерью договор суррогатного материнства».[20]

То есть согласия суррогатной матери на оформление родительских прав генетическими родителями не требуется. Лаконичная формулировка о настоящих родителях, закрепленная в белорусском законодательстве, устраняет исследуемые пробелы наследования суррогатными детьми имущества родителей, защищая права ребенка (наследника). Приведенные нами ситуации просто не могут возникнуть. Аналогичным образом решается вопрос в законодательстве Украины.[21]

Ключевым отличием российского закона, влияющего на наследственные права ребенка, от белорусского или украинского являются положения Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ). Согласно статье 51 СК РФ, во-первых, факт родительских прав генетических родителей на ребенка, вынашиваемого и рожденного суррогатной матерью, заносится в книгу записей рождений, во-вторых, сделать это возможно лишь с согласия суррогатной матери.

Обратимся подробнее к отечественному законодательству. Ясность по рассматриваемому вопросу есть лишь в случае, когда суррогатная мама умирает, не успев дать согласие на оформление генетическими родителями прав на ребенка. Он автоматически становится ее наследником по закону. Очевидно, что подобное решение не удовлетворяет ни интересы генетических родителей, ни родственников умершей женщины, если таковые имеются. Вряд ли такой исход можно назвать справедливым. А, между тем, законодательство пишется для справедливости. По определению древнеримского юриста Цельса, право – есть наука о добре и справедливости.

Немаловажной остается ситуация, когда генетические родители (один из них) умирают до момента рождения ребенка или до момента получения согласия суррогатной матери на запись их в качестве родителей. Как отмечается в литературе: «Дети после смерти матери наследуют в любом случае, а после смерти отца только в том случае, если они родились в зарегистрированном браке либо на основании ст. 53 СК РФ при установлении отцовства в порядке, предусмотренном ст. 48-50 СК РФ».[22]

При обращении к ст. 48 СК РФ, становится понятно, что установить факт материнства невозможно даже через суд, поскольку данная женщина не вынашивала и не рожала ребенка. Зато такая процедура предусмотрена для установления отцовства. Однако неясно – кто должен обратиться в суд с подобным иском? Таким образом, ни о каком наследовании по закону за своими генетическими родителями речи быть не может.

Надежда на признание умерших лиц родителями ребенка через суд на основании договора суррогатного материнства также не дает гарантий и представляется сомнительным вариантом. Одна из причин – нет лица/органа, который отстоит интересы новорожденного ребенка. Наиболее сложной является ситуация, когда ребенок был зачат после смерти своих генетических родителей или одного из них.

Здесь нет никакого правового регулирования в принципе, в отличие от зарубежных стран. Ю.В. Лескова и А.С. Малимонова предлагают в качестве выхода из сложившейся ситуации «признание его ребенком умерших биологических родителей на основании договора суррогатного материнства в судебном порядке»[23], а обязанность по представлению интересов ребенка возложить на органы опеки и попечительства. Данное предложение представляется спорным. Во-первых, сомнительна эффективность участия органов опеки и попечительства в данном деле.

В качестве альтернативы видится возможным обеспечить в данной категории дел участие прокурора, закрепив за ним соответствующие полномочия путем внесения дополнений в Гражданско-процессуальный кодекс РФ (в ст. 45). И, во-вторых, все это влечет дополнительные расходы для государства. По нашему мнению, следует перенять опыт зарубежных государств, а именно – Республики Беларусь и Украины.

Внесение в текст ст. 51 СК РФ изменений, закрепляющих, что генетическими родителями суррогатного ребенка являются мужчина и женщина, предоставившие свои половые клетки и заключившие с женщиной договор суррогатного материнства, устранит причины неопределенности наследственных прав таких детей.

Повсеместная сложность правового регулирования наследственных прав суррогатных детей объясняется неоднозначным отношением к самому суррогатному материнству и его легализации. Но это вовсе не означает, что попытки не должны предприниматься. Ясно одно: наследственные права, принадлежащие детям, вынашиваемым суррогатной матерью, требуют детальной разработки и закрепления.

Далее рассмотрим правовое положение потенциальных родителей в аспекте суррогатного материнства, заказчиках по договору суррогатного материнства. В ст. 51 СК РФ речь идет о лицах, состоящих в браке между собой и давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания. Согласно ст. 55 Закона N 323-ФЗ это могут быть потенциальные родители, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокая женщина, если вынашивание и рождение ребенка для них невозможно по медицинским показаниям.

Сразу же возникает вопрос о том, может ли быть «потенциальным родителем» одинокий мужчина? В приведенных выше нормативных документах про одинокого мужчину не сказано ничего. По мнению А.А. Серебряковой, «за помощью к суррогатной матери (сурмаме) могут обращаться супружеские пары, но также и другие категории лиц: одинокие мужчины, одинокие женщины, не состоящие в браке».[24]

В п. 69 письма Минздрава от 5 марта 2019 г. N 15-4/И/2-1908 дано следующее определение суррогатной матери: «…женщина, которая вынашивает беременность по договоренности, что она передаст ребенка предопределенным(-ому) родителям(-ю)».

Письмо не является нормативным актом, однако в нем сказано, что этот документ используется при подготовке нормативных правовых актов руководителями учреждений здравоохранения при организации медицинской помощи, а также для использования в учебном процессе. Отметим, что в письме речь не идет о семье заказчиков, более того, Минздрав указывает, что это может быть одинокий родитель, причем без указания его пола.[25]

Отсутствие законодательного запрета о возможности мужчины, не состоящего в браке, стать заказчиком по договору суррогатного материнства, противоречивые формулировки, содержащиеся в законодательстве, рассказы о жизни звезд российской эстрады, повествующие о рождении для них детей суррогатными матерями, конституционная норма о равноправии мужчин и женщин приводят к распространению этого явления.

Следует ли разрешить органам ЗАГС самостоятельно (без решения суда) осуществлять регистрацию детей, рожденных суррогатной матерью по договору с одинокой женщиной или одиноким мужчиной? По мнению ряда исследователей, в Законе N 143-ФЗ в качестве одного из оснований для регистрации рождения ребенка следует указать договор суррогатного материнства, заключенный между суррогатной матерью и супружеской парой или одиноким родителем. Считаем, что соглашаться с этой точкой зрения нельзя.[26]

Полагаем, что, обращаясь к проблеме суррогатного материнства в нашей стране, законодатели должны в первую очередь исходить из интересов детей, рожденных суррогатными матерями. Сегодня договор заключается между суррогатной матерью и потенциальными родителями. Никаких законодательных ограничений для заказчиков нет. Мы не являемся сторонниками тотального контроля со стороны государства, однако полагаем, что требования, предъявляемые к лицам, решившим принять участие в программе суррогатного материнства, должны быть достаточно серьезными и установлены в законе.[27]

Рассматривая медицинскую организацию в качестве субъекта договора суррогатного материнства. Интересным представляется отобразить аспект врачебной тайны.

Исходя из вышеизложенного возникает вопрос как теоретического, так и практического характера о правовом режиме подобной информированности о состоянии здоровья суррогатной матери. Одним из нормативно-правовых актов, регулирующих суррогатное материнство в Российской Федерации, является Приказ Минздрава России от 30 августа 2012 г. № 107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» (зарегистрировано в Минюсте России 12 февраля 2013 г. № 27010), которым был утвержден одноименный Порядок использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказания и ограничения к их применению (далее – Порядок использования ВРТ).[28]

Согласно пункту 2 Порядка использования ВРТ: «Вспомогательные репродуктивные технологии представляют собой методы лечения бесплодия, при применении которых отдельные или все этапы зачатия и раннего развития эмбрионов осуществляются вне материнского организма».

Следовательно, выступая в качестве способа вспомогательных репродуктивных технологий, суррогатное материнство является одним из методов лечения бесплодия у биологических родителей.

В связи с тем, что врачебная тайна, гарантируемая каждому гражданину, является неотъемлемой частью любого вида лечения, то соотношение таких категорий, как суррогатное материнство и врачебная тайна представляется неоднозначным.

Врачебную тайну в соответствии со статьей 13 Закона об основах охраны здоровья составляют сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении.[29]

Информация о здоровье суррогатной матери является врачебной тайной, охраняемой законом. Будущие родители, которые обратились в медицинское учреждение, тоже являются пациентами, имеющими право на врачебную тайну. В том случае, если обратилась супружеская пара, то каждому из супругов гарантируется врачебная тайна. Таким образом, рассматривая отношения суррогатного материнства в соответствии с буквальным толкованием закона, режим врачебной тайны для каждого из субъектов будет самостоятельным, персонифицированным и изолированным от других.

На наш взгляд, применение подобного формального подхода идет вразрез с идеей суррогатного материнства ввиду того, что на протяжении беременности мать и ребенок неразрывно связаны между собой, и какие бы то ни было изменения будут соответственно отражаться на каждом их них. Состояние матери, ее здоровье напрямую будут воздействовать на состояние ребенка в утробе, а возможные ухудшения состояния ребенка – оказывать влияние на самочувствие матери в целом.

Из чего следует, что желание потенциальных родителей заботиться о суррогатной матери и обеспечить все условия для нормального развития своего ребенка, включая медицинские, являются очевидными. Для достижения этой цели необходима полная информированность о состоянии здоровья суррогатной матери.

В связи с этим предполагается, что суррогатное материнство представляется возможным лишь в условии непрерывного информационного обмена, в том числе и сведениями, относящимися к категории врачебной тайны, на протяжении всего периода суррогатного материнства – от первого этапа – выбора суррогатной матери, до момента передачи ребенка генетическим родителям.

Часть 4 статьи 13 Закона об основах охраны здоровья определяет перечень случаев, при которых лица, осуществляя свою профессиональную деятельность, и, соответственно, имеющие доступ к врачебной тайне, имеют право без согласия пациента и его законного представителя предоставить некоторые данные.

Согласно статье 55 Конституции Российской Федерации, права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.[30]

Следовательно, указанный в статье 13 Закона об основах охраны перечень имеет закрытый характер и не подлежит расширенному толкованию. Сведения о здоровье суррогатной матери не могут быть разглашены, руководствуясь указанными в законе основаниями, даже в случае ее связи с потенциальными родителями обязательственными отношениями договора суррогатного материнства. Здесь же предусматривается возможность раскрытия сведений, составляющих врачебную тайну с письменного согласия самого гражданина или его законного представителя.[31]

Предоставляя право гражданину самостоятельно распоряжаться своей личной информацией, законодатель оставил открытым список целей, для реализации которых может быть дано согласие. Таким образом, законодатель позволяет потенциальным родителям преодолеть установленный запрет на раскрытие информации, составляющей сведения о состоянии здоровья суррогатной матери, но только с ее письменного согласия.

По нашему мнению, сам факт возникновения правоотношений, связанных с суррогатным материнством, должен служить основанием для права генетических родителей иметь доступ к информации о состоянии здоровья суррогатной матери, представляющей собой врачебную тайну.

Институт врачебной тайны – сложная юридическая структура, которая обеспечивает стабильность и защищенность социального статуса гражданина при его обращении за помощью в медицинское учреждение.

В связи с этим врачебную тайну целесообразно рассматривать как в правовом, так и этическом аспектах. Не вызывает сомнений то, что врачебная тайна является личным неимущественным правом гражданина. Одной из целей врачебной тайны является предоставление пациенту возможности обеспечения конфиденциальности на протяжении всего процесса его лечения.

Это является составной частью тайны личной жизни гражданина. Ограничение личных прав допускается в исключительных случаях и только в строгом соответствии с законом. Законодатель дает возможность нарушить ограничение на распространение врачебной тайны только в одном случае, а именно при невозможности обеспечить достижение цели лечения без разглашения этой информации.

Лица, которые обязаны защищать права и законные интересы социально незащищенных граждан, являющихся пациентами, могут быть допущены к врачебной тайне в целях обеспечения лечения этих пациентов ввиду невозможности осуществления последними своих прав самостоятельно. В результате такое разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, лишь в незначительной степени ущемляет права пациента.

Как было сказано выше, суррогатное материнство является одним из способов лечения бесплодия у генетических родителей. В этом процессе суррогатной матери отводится роль посредника, с помощью которого обеспечивается возможность лечения генетических родителей, а не пациента, которому оказывается лечение.

То есть в правоотношениях суррогатного материнства, по сути, пациентами являются генетические родители. Вместе с тем необходимо учитывать тот факт, что на протяжении всего процесса вспомогательной репродуктивной технологии основная часть необходимых медицинских процедур и непосредственно сама беременность возложены на суррогатную мать, следовательно, именно она обладает неоспоримым и неотъемлемым правом на врачебную тайну, и это право не может быть ограничено или нарушено в произвольном порядке.

На наш взгляд, в связи с тем, что правоотношения между суррогатной матерью и генетическими родителями представляют собой один из этапов лечения бесплодия у генетических родителей, то это является основанием допуска генетических родителей к врачебной тайне суррогатной матери. В связи с этим раскрытие генетическим родителям сведений, относящихся к врачебной тайне суррогатной матери, может быть обусловлено:

1) необходимостью – правоотношение суррогатного материнства может осуществляться лишь при согласии на разглашение, в противном случае оно будет фактически невозможным;

2) контролируемостью – четко очерчен круг лиц, которые получают право доступа к врачебной тайне;

3) соразмерностью – разглашение врачебной тайны происходит лишь в объеме, необходимом для реализации процесса суррогатного материнства.

Таким образом, представляется двойственным ответ на вопрос, кто же будет считаться в данных правоотношениях пациентом – суррогатная мать или генетические родители, и кому в этом случае будет принадлежать право врачебной тайны при лечении бесплодия с помощью применения метода суррогатного материнства. В правоотношениях, где одинокая женщина выступает заказчиком при применении технологии суррогатного материнства, отсутствует любая неясность, так как именно генетическая мать выступает в качестве пациента.

Однако супружеские пары, состоящие или не состоящие в браке, согласно законодательству, также имеют право на проведение процедуры суррогатного материнства. Именно в этом случае возникает двойственность в понимании вопроса, кто же будет пациентом.

Как было упомянуто выше, в соответствии с частью 1 статьи 55 Закона об основах охраны здоровья и пунктом 1 Порядка использования ВРТ, методами лечения бесплодия являются вспомогательные репродуктивные технологии.

Под лечением законодатель понимает комплекс медицинских вмешательств, выполняемых по назначению медицинского работника, целью которых является устранение или облегчение проявлений заболевания или заболеваний либо состояний пациента, восстановление или улучшение его здоровья, трудоспособности и качества жизни; где в свою очередь под пациентом понимается физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния. Как следует из данного определения, в качестве пациента выступает физическое лицо, которому оказывается лечение.

Однако с развитием науки и внедрением в жизнь общества новых технологий, появляются новые правоотношения, которые требуют пересмотра некоторых положений. Например, в правоотношениях с применением технологии суррогатного материнства указание на пациента как на единственное физическое лицо будет неточным и неправильным. В соответствии с задачей, которую, собственно, и должно решать суррогатное материнство – лечение бесплодия семейной пары – пациентом будет выступать семейная пара.

В законодательстве семья в большей степени определяется как одна из характеристик статуса определенного лица, а не в качестве единого субъекта правоотношений. Независимо от причины, мужское или женское бесплодие в целом влияет на репродуктивную функцию семьи. Даже применяя методы вспомогательных репродуктивных технологий, нельзя исключить второго участника, подменяется лишь способ доставки репродуктивного материала.

По нашему мнению, учитывая особенности правоотношений с применением технологии суррогатного материнства, отсутствие пациента с множественностью лиц, т. е. семейной пары как единого пациента, является пробелом в законодательстве. Субъекты семейных правоотношений обладают определенным перечнем семейных прав, для реализации которых им предоставляются правомочия. Так, у каждого гражданина имеется право свободного репродуктивного выбора, которое после брака переходит в репродуктивное право семьи.

Если пара самостоятельно не способна осуществить это право, то оно может быть гарантировано при применении вспомогательно репродуктивных технологий. Реализуя право на репродуктивный выбор, семейная пара тем самым устанавливает свой статус в качестве пациентов при лечении бесплодия. Так как семейная пара при лечении бесплодия представляет собой единого пациента с множественностью лиц, то врачебная тайна является общим правом для обоих супругов, а не отделяет каждого супруга, в частности.

В таком случае общая информированность супругов о процессе лечения бесплодия не может рассматриваться как разглашение врачебной тайны, а будет являться необходимым вмешательством в личные права граждан с единственной целью – лечение бесплодия у семейной пары.[32]

Таким образом, понятие врачебной тайны в суррогатном материнстве претерпевает определенные модификации.

Во-первых, это находит свое отражение в допуске к врачебной тайне суррогатной матери генетических родителей, что в свою очередь обеспечивает реализацию в полном объеме их права на лечение бесплодия при помощи метода суррогатного материнства; во-вторых, в слиянии прав супругов на врачебную тайну в единое целое, что обусловлено их общим статусом пациента в лечении бесплодия с применением метода суррогатного материнства. Необходимо также отметить важную роль медицинской организации в процедуре суррогатного материнства.

На наш взгляд, необходимо придать ей статус субъекта отношений, и как ее стороне наделить определенным спектром прав и обязанностей. Медицинская организация, помимо подбора сторон процедуры суррогатного материнства, оплодотворения и систематического проведения их диагностики, должна нести ответственность за несвоевременное или некачественное проведение обследований, повлекших осложнения, либо недобросовестное исполнение договора одной из сторон, а также разглашение сведений усыновления.

Правовая основа суррогатного материнства как одного из методов применения репродуктивных технологий – один из сложнейших вопросов современной юридической практики. Действующее законодательство требует адаптации к быстро развивающемуся научному прогрессу. Рассмотренные вопросы о праве на врачебную тайну в отношениях суррогатного материнства и о роли медицинской организации являются одними из пробелов, на которые необходимо обратить внимание.

В результате, субъектный состав в правоотношениях суррогатного материнства может состоять из следующих участников:

— суррогатной матери;

— потенциальных родителей;

— медицинской организации;

— супруга суррогатной матери;

— банка репродуктивных тканей человека;

— донора спермы;

— донора яйцеклетки (ооцитов).

Подводя итог вышесказанному, правоотношения суррогатного материнства можно определить как правоотношения, основанные на договоре суррогатного материнства, заключенном между потенциальными родителями, суррогатной матерью и медицинской организацией для цели лечения бесплодия потенциальных родителей посредством имплантации эмбриона в организм суррогатной матери, его дальнейшего вынашивания и рождения с обязательством передать такого ребенка потенциальным родителям.

2.3 Специфика ответственности сторон по договору суррогатного материнства

В гражданском и семейном законодательстве Российской Федерации отсутствует понятие договора о суррогатном материнстве, что существенно осложняет как теоретическое изучение правовой природы такой сделки, так и практическое применение.

Закон также не содержит положений о форме такого договора, его существенных условиях, а также о необходимости государственной регистрации или нотариального удостоверения. Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» содержит указание на обязательное заключение договора между суррогатной матерью и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались при оплодотворении (п. 9 ст.55).

При этом Семейный кодекс РФ полностью игнорирует договорной характер правоотношений между заказчиками (родителями) и суррогатной матерью и содержит указание лишь не добровольное письменное согласие родителей на имплантацию эмбриона другой женщине (ст. 51, ст. 52 СК РФ).

Вследствие отсутствия законодательно закрепленной характеристики договора суррогатного материнства, в научной литературе также нет единства мнений относительно правовой природы и содержания данного договора. Некоторые юристы и вовсе ставят под сомнение юридическую силу договора суррогатного материнства, поскольку данный договор по своей сути никак не способствует достижению заказчиками желаемого результата[33].

Суррогатная мать имеет право отказать биологическим родителям в передаче рожденного ребенка, а также искусственно прервать беременность, но заказчики при этом лишены юридических средств защиты, поскольку речь идет о распоряжении личными нематериальными благами, а в качестве предмета договора не может выступать здоровье суррогатной матери, эмбрион или рожденный ребенок. Аналогичной точки зрения придерживается Е. А. Батлер, который считает, что такой договор создает правоотношения между сторонами, но не гарантирует его исполнение[34].

Кроме того, в вопросе суррогатного материнства огромное значение приобретает вопрос нравственности. Например, О. Ю. Косова, опираясь на ст. 169 Гражданского кодекса РФ, относит договор суррогатного материнства к разряду ничтожных сделок, поскольку такой договор противоречит основам правопорядка и нравственности[35].

По мнению других ученых, договор суррогатного материнства отличается особым статусом и является непоименованным или смешанным договором. В современном динамично развивающемся обществе всё чаще возникают правоотношения, которые либо не урегулированы законодательством совсем, либо существующие правовые нормы являются устаревшими и охватывают возникшие отношения лишь частично.

В данном случае можно говорить об использовании сторонами смешанного договора, который включает в себя элементы разных договоров, уже предусмотренных нормативно-правовыми актами, или непоименованного договора, который законом не предусмотрен. Ряд ученых относит договор суррогатного материнства именно к категории смешанных договоров, отмечая, что данный договор содержит в себе элементы договора купли-продажи, договора оказания услуг и других[36].

Распространенным в науке является мнение о том, что договор суррогатного материнства является видом договора возмездного оказания услуг. Так, например, Е. С. Митрякова предлагает внести изменения в пункт 2 статьи 779 ГК РФ, а именно, закрепить договор суррогатного материнства, как вид договора, на который распространяются правила главы 39 ГК РФ «Возмездное оказание услуг».[37]

Однако необходимо отметить, что договор суррогатного материнства может заключаться как на возмездной, так и на безвозмездной основе, что ставит под сомнение возможность отнесения суррогатного материнства к категории исключительно возмездной услуги.

И.М. Шапиро приводит сравнительный анализ договора суррогатного материнства и договора возмездного оказания услуг и приходит к выводу, что договор суррогатного материнства не может рассматриваться как разновидность договора возмездного оказания услуг в виду социальных и морально-этических особенностей.[38]

Кроме того, автор приходит к выводу, что договор суррогатного материнства имеет смешанную природу и должен быть выделен как самостоятельный вид гражданско-правового договора. Ряд правоведов относят договор суррогатного материнства к категории семейно-правовых договоров.

По мнению Г. В. Богдановой, нормы гражданского права неприменимы к договору суррогатного материнства по следующим основаниям:

– во-первых, между заказчиками и суррогатной матерью складываются особые личные отношения;

– во-вторых, вынашивание, рождение и передача рожденного ребенка заказчикам является особым видом обязательства;

– в-третьих, у заказчиков фактически отсутствует право на юридическую защиту своих интересов в случае отказа суррогатной матери выполнять условия договора в части передачи ребенка заказчикам.[39]

Похожей позиции придерживается Е. В. Стеблева, которая указывает на семейно-правовую природу договора суррогатного материнства в силу того, что «в основе данного договора лежит не удовлетворение материальных потребностей сторон и товарно-денежный обмен, а восполнение репродуктивной функции женщины, не способной в силу физиологических причин иметь собственного ребенка».[40]

На необходимость выделения договора суррогатного материнства как самостоятельного вида договора указывает. Т. Е. Борисова[41].

В результате анализа всех существующих гражданско-правовых договоров С. П. Журавлева приходит к выводу, что договор суррогатного материнства является «истинным непоименованным договором, не закрепленным в законодательстве», тем самым подчеркивая, что данный вид договора нуждается в самостоятельном урегулировании.[42]

Аналогичной позиции придерживается С. В. Алборов, по мнению которого несмотря на то, что договор суррогатного материнства содержит в себе признаки как гражданско-правового, так и семейноправового договора, суррогатное материнство в полной мере не регламентировано ни гражданским, ни семейным правом.[43]

Договор суррогатного материнства в силу специфики порождаемых им правоотношений не может быть в полной мере урегулирован нормами ни одной отрасли права, что дает основание утверждать о межотраслевом характере данного договора. К правоотношениям сторон договора суррогатного материнства также невозможно применить аналогию закона, поскольку сходных правоотношений просто не существует.

Отнесение договора суррогатного материнства в отдельную особую категорию и закрепление его как самостоятельного вида договора представляется наиболее целесообразным. Представляется необходимым внести в Семейный кодекс РФ отдельную главу, посвященную урегулированию правоотношений, связанных с применением вспомогательных репродуктивных технологий, в частности, суррогатного материнства.

В российском законодательстве нет определения договора суррогатного материнства, а также не определена его правовая природа.[44] Представляется, что отнесение данного вида договора к гражданско-правовому договору может решить и другую проблему – обеспечение ответственности за его неисполнение либо ненадлежащее исполнение.

В качестве примера можно рассмотреть Дело № 2-43/2020, где гражданка Гаджиева пыталась взыскать убытки с суррогатной матери, в связи с ненадлежащим исполнением условий договора.[45]

Между истцом и ответчиком была достигнута договоренность по поводу оказанию услуг суррогатного материнства, в соответствии с которой С. А. Кондратенко обязалась за вознаграждение в общей сумме 1000000 (один миллион) рублей выносить и родить ребенка из донорского эмбриона генетических родителей: С. Г. Гаджиевой и ФИО, передав им ребенка после рождения. Гаджиева перечислила на счет Кондратенко 595 000 руб. в качестве аванса. Суд, сославшись на п. 1 ст. 782 ГК РФ, установил, что заказчик вправе отказаться от исполнения договора возмездного оказания услуг при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов.

Таким образом, решение было вынесено в пользу истца, и аванс она получила обратно в полном объеме.

Согласно пункту 1 статьи «договор считается заключенным, если между сторонами достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора». Статья 432 ГК РФ в качестве существенного условия всех договоров называет предмет договора. Таким образом, четко сформулированный предмет договора имеет решающее значение при заключении договора.

Предмет договора суррогатного материнства легально не сформулирован, поэтому в юридической науке также нет единства мнений, что, безусловно, приводит к сложностям и злоупотреблениям в практическом применении.

Предметом договора суррогатного материнства являются определенные действия, которые по договору обязана осуществить суррогатная мать. Специфика предмета договора суррогатного материнства заключается в том, что рождение и передача рожденного ребенка заказчикам не может являться предметом договора, поскольку не существует гарантий успешной имплантации эмбриона, всегда сохраняется вероятность непроизвольного прерывания беременности.

Кроме того, суррогатная мать сохраняет за собой право на отказ от передачи рожденного ребенка.

Таким образом, возникает противоречие в определении предмета сделки, поскольку именно рождение и передача ребенка биологическим родителям являются целью и самой сутью договора о суррогатном материнстве. Т. Е. Борисова предлагает разделить действия суррогатной матери, составляющий предмет договора, на основные и производные.[46] Производные действия суррогатная мать сможет осуществить только при успешной реализации основных действий, поскольку в случае, например, неудачной имплантации эмбриона дальнейшее вынашивание плода невозможно.

При этом даже в случае неудачи обязательства суррогатной матери по договору будут исполнены. Как справедливо отмечает Гриднева О. С., договор суррогатного материнства является исполненным при условии прохождения суррогатной матерью процедуры имплантации эмбриона независимо от дальнейшего развития событий.[47]

Статья 432 ГК РФ гласит, что существенными условиями договора, помимо предмета, являются также «условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение».

Как уже было отмечено ранее, в России полностью отсутствует законодательное регулирование договора суррогатного материнства, а законодатель ограничивается лишь поверхностным упоминанием о необходимости заключения такого договора.

Договор суррогатного материнства является консенсуальным, то есть заключенным с момента согласования сторонами всех существенных условий, и взаимным, поскольку у обеих сторон есть права и обязанности. Такой договор может заключаться как на возмездной, так и на безвозмездной основе.

При этом расходы, связанные с медицинскими процедурами, ведением беременности суррогатной матери и родами, включая питание и иные бытовые нужды, сами по себе не делают данный договор возмездным, поскольку являются необходимыми издержками.

К существенным условиям договора суррогатного материнства следует отнести срок договора. С точки зрения… Т. Е. Борисовой, существенным условием договора суррогатного материнство может быть согласование сторонами срока начала действия договора и срок окончания действия договора.[48]

Однако в случае с суррогатным материнством вполне рациональным представляется согласование сторонами сроков совершения отдельных действий, входящих в обязанности стороны. При этом, учитывая специфику суррогатного материнства, которое включает в себя множество этапов, следует оговаривать сроки без указания конкретных дат, а ограничиваясь определенным временным периодом.

Например, можно согласовать период, течение которого после подписания договора суррогатная мать должна пройти процедуру экстракорпорального оплодотворения, период передачи рожденного ребенка суррогатной матерью биологическим родителям-заказчикам, период, в течение которого заказчики несут расходы, связанные с беременностью и послеродовым восстановлением здоровья суррогатной матери, а также сроки оплаты заказчиками всего объема услуг.

Цена договора суррогатного материнства может выступать существенным условием только при согласовании данного условия при заключении договора, поскольку такой договор может заключаться и на безвозмездной основе. Здесь важно обратить внимание на то, что цена такого договора состоит из двух элементов:

– во-первых, расходы заказчиков, которые можно отнести к категории необходимых издержек;

– во-вторых, вознаграждение за оказание суррогатной матерью непосредственно самой услуги по вынашиванию и рождению ребенка.

В первом случае заказчики берут на себя обязанность покрывать расходы суррогатной матери, связанные с беременностью, родами и возможными осложнениями.

Таким образом, заказчики компенсируют суррогатной матери утрату основного дохода на период беременности, оплачивают медицинское обслуживание, лекарства, питание и другие нужды. В части вознаграждения целесообразно сделать договор максимально гибким, поскольку существует множество «неизвестных переменных» и непредвиденных обстоятельств.

Стороны заранее должны оговорить дополнительные непредвиденные затраты, которые могут быть вызваны осложнениями, причинившими вред здоровью женщины, а также возможность увеличения вознаграждения в случае, если наступившая беременность будет многоплодной. Относительно других существенных условий договора суррогатного материнства в юридической науке существуют разные мнения.

Например, М. Ю. Старчиков считает, что в числе существенных условий договора о суррогатном материнстве должен быть определен четкий перечень необходимых медицинских манипуляций, а также должны быть согласованы медицинские учреждения, где они будут проводиться.[49]

При этом вопрос о медицинской организации как стороне договора суррогатного материнства является спорным. Медицинская организация осуществляет самостоятельную услугу, в которую входит экстракорпоральное оплодотворение и имплантация эмбриона, однако она не несет ответственности за действия и решения суррогатной матери.

Кроме того, во время всего цикла исполнения договора суррогатного материнства в различных процедурах могут принимать участие несколько медицинских организаций. Например, медицинская организация, специализирующаяся непосредственно на ВРТ, организация, которая осуществляет ведение беременности и родильный дом.

Представляется целесообразным заключать с медицинскими учреждениями отдельный договор оказания медицинских услуг. Российское законодательство не регламентирует форму заключения договора суррогатного материнства. В силу важности и особого значения правоотношений в сфере применении технологии суррогатного материнства необходимо и целесообразно заключение данной сделки исключительно в письменной форме.

Учитывая неимущественный характер договора суррогатного материнства, его особое значение для сторон, а также последствия и повышенные риски, связанные с заключением такого договора, такой договор должен подлежать обязательному нотариальному удостоверению. Нотариус при удостоверении такой сделки сможет удостовериться, что она заключается свободно, без принуждения, а стороны понимают характер и значение своих действий.

Подобной точки зрения придерживается. Т. Е. Борисова, которая считает, что необходимо законодательно закрепить положение, согласно которому договор суррогатного материнства считался бы заключенным с момента его нотариального удостоверения.[50]

Автор аргументирует это тем, что данный договор, помимо интересов самих сторон, затрагивает также права и интересы ребенка, рожденного в результаты применения технологии суррогатного материнства, а нотариальное удостоверение придает договору большую надежность и позволяет подтвердить действительную волю сторон.

Противоположной позиции придерживается С. П. Журавлева, которая полагает, что нотариальная форма договора суррогатного материнства возможна по соглашению сторон, но не должна являться обязательным условием.[51] \ Еще одна проблема российской модели института суррогатного материнства — это юридическая незащищенность субъектов договора при определении правовой связи ребёнка с его биологическими и приемными родителями. Сегодня вопрос о том, кто является родителями ребенка, рожденного суррогатной матерью, не решается окончательно до момента рождения ребенка. В этом случае ребенок может быть оставлен суррогатной матери, что лишает генетических родителей ребенка возможности впоследствии оспорить это обстоятельство. Фактически суррогатная мать имеет возможность нарушить условия договора, ссылаясь на наличие кровного родства с ребенком.

В области правового регулирования института суррогатного материнства, которые требуют законодательного разрешения, следует также выделить неопределенность в отношении того, может ли одинокий супруг или гражданин, не вступивший в брачные правоотношения, быть заказчиком услуги суррогатного материнства суррогатного материнства.

Данные проблемы не находят разрешения в положениях законодательства, хотя судебные инстанции уже выразили свою позицию по возможному разрешению споров, связанных с данными ситуациями. Особого внимания заслуживает Постановление Пленума Верховного Суда РФ в Постановлении от 16 мая 2017 г. №16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей».

Верховный суд высказал позицию, что если суррогатная мать отказала родителям в регистрации их как биологических родителей, то данное обстоятельство не может служить безусловным основанием для отказа в удовлетворении просьбы этих лиц о признании их ребенка в качестве родителей. Они имеют право на судебный иск в защиту своего статуса как родителей.

Если возвращаться к проблеме субъектного состава в договоре суррогатного материнства, то следует обратить внимание на коллизию норм семейного законодательства. П. 4 ст.51 Семейного кодекса относится к лицам, которые могут пользоваться услугами по применению процедуру суррогатного материнства лишь супругов, в то время как ст. 55 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» не устанавливает таких рамок, и позволяет прибегать к ВРТ лицам, не состоящим в браке.

По нашему мнению, данное противоречие необходимо разрешить в пользу предоставления возможности более обширному кругу лиц прибегать к процедуре суррогатного материнства, поэтому поправки должны быть внесены именно в ст. 51 Семейного кодекса. Это позволит не ограничивать в правах отцов, не желающих вступать в брак, но желающий воспитывать своего биологического ребёнка. Таким образом, необходимо констатировать, что нынешняя правовая модель института суррогатного материнства нуждается в дальнейшем совершенствовании.

Такие проблемы как возможность суррогатной матери отказаться от возможности исполнения договора суррогатного материнства и неопределённость законодательства в области определения субъектного состава для данного вида договора являются препятствиями для более активного развития данной репродуктивной технологии на территории Российской Федерации.

Необходимо законодательно закрепить понятие договора суррогатного материнства, сформулировать предмет данного договора, определить его существенные условия, а также регламентировать форму заключения такого договора.

Решению обозначенных проблем может послужить введение в Семейный кодекс РФ отдельной главы, призванной регулировать отношения, вытекающие из применения вспомогательных репродуктивных технологий, в частности суррогатного материнства, а также принятие специального федерального закона о суррогатном материнстве, регламентирующего юридические аспекты применения суррогатного материнства и устанавливающий правила в отношении договора суррогатного материнства.

Заключение

Договор суррогатного материнства может заключаться как на возмездной, так и на безвозмездной основе, что ставит под сомнение возможность отнесения суррогатного материнства к категории исключительно возмездной услуги.

В результате правовой характеристики договора суррогатного материнства была выявлена необходимость законодательного закрепления понятие договора суррогатного материнства, сформулировать предмет данного договора, определить его существенные условия, а также регламентировать форму заключения такого договора.

Субъектами договора суррогатного материнства являются суррогатная мать, потенциальные родители, медицинская организация.

– суррогатной матери;

– потенциальных родителей;

– медицинской организации;

– супруга суррогатной матери;

– банка репродуктивных тканей человека;

– донора спермы;

– донора яйцеклетки (ооцитов).

Список использованной литературы

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ, от 5 февраля 2014 г.№ 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ; с учетом поправок от 1 июля 2020) г. // Российская газета. – 2020. – 4 июля.
Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. № 223-ФЗ (ред. от 2 июля 2021 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. – 1996. – № 1. – Ст. 16.
Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ (ред. от 2 июля 2021 г.) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2011. – № 48. – Ст. 6724.
Приказ Минздрава России от 30 августа 2012 г. № 107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» // Российская газета. Спецвыпуск. – 2013. – № 78/1. – 11 апреля.
Алборов, С.В. Правовое и индивидуальное регулирование суррогатного материнства : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Алборов Сулико Викторович; [Место защиты: Рос. гос. ун-т правосудия]. – Москва, 2019. – 29 с.
Алборов С. В. Договор суррогатного материнства: правовая природа и содержание : автореф. дис … канд. юридич. наук. – М., 2018.
Айвар Л.К. Правовые основы вспомогательных репродуктивных технологий (суррогатное материнство) // Юридический консультант. – 2006. – № 3. – С. 6-11.
Батлер, Е.А. Непоименованные договоры : Некоторые вопросы теории и практики : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Моск. акад. экон. и права. – Москва, 2006. – 25 с.
Богданова, Г.В. Проблемы правового регулирования личных и имущественных отношений между родителями и детьми : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03. – Саратов, 1999. – 34 с.
Борисова, Т.Е. Суррогатное материнство в Российской Федерации. Проблемы теории и практики [Текст] : монография / Т. Е. Борисова. – Москва : Проспект, 2014. – 143 с.
Борисова, Т.Е. Суррогатное материнство в Российской Федерации. Проблемы теории и практики [Текст] : монография / Т. Е. Борисова. – Москва : Проспект, 2014. – 143 с.
Гриднева, О. В. Договор суррогатного материнства: особенности правовой природы / О. В. Гриднева // Nauka-Rastudent.ru. – 2015. – № 7(19). – С. 22.
Журавлёва, С.П, Правовое регулирование договора о суррогатном материнстве в Российской Федерации : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Журавлёва Светлана Петровна; [Место защиты: Рос. гос. гуманитар. ун-т (РГГУ)]. – Москва, 2011. – 27 с.
Кocoвa, O. Ю. Семейный кодекс Российской Федерации и некоторые вопросы регулирования брачно-семейных отношений / O. Ю. Kocoba // Известия высших учебных заведений. Правоведение. – 1996. – № 2(213). – С. 46-53.
Кратенко, М. В. Действия по “распоряжению” личными нематериальными благами: понятие, виды и пределы осуществления / М. В. Кратенко // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2008. – № 1. – С. 60-65.
Митрякова, Е.С. Правовое регулирование суррогатного материнства в России : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Рос. акад. правосудия. – Тюмень, 2006. – 23 с.
Огородов, Д. В. Некоторые дискуссионные проблемы учения о смешанных договорах / Д. В. Огородов, М. Ю. Чепышев // Известия высших учебных заведений. Правоведение. – 2007. – № 6(275). – С. 41-63.
Старчиков М. Ю. Договор оказания медицинских услуг: правовая регламентация, рекомендации по составлению, судебная практика и типовые образцы. М.: Инфотропик Медиа, 2017. С. 215
Стеблева, Е.В. Проблемы реализации прав участников отношений суррогатного материнства : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Стеблева Екатерина Викторовна; [Место защиты: Рос. правовая акад. М-ва юстиции РФ]. – Москва, 2012. – 18 с.
Шапиро, И. М. Сравнительно-правовой анализ условий договоров суррогатного материнства и возмездного оказания услуг / И. М. Шапиро // Семейное и жилищное право. – 2018. – № 3. – С. 19-22.
Белова, Д.А. Правовая природа договора о суррогатном материнстве // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2020. – № 11. – С. 88–94.
Закон от 29 июля 1994 года № 94-653 «О защите тела человека» [Электронный ресурс] // Legfrance. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/loda/id/JORFTEXT000000549619?page=1&pageSize=10&query=№+94- 653&searchField=ALL&searchType=ALL&tab_selection=all&typePagination=DEFAULT (дата обращения: 20.02.2022)
Королева В.А. Зарубежный опыт правового регулирования суррогатного материнства // E-scio. 2019. № 9 (36). С. 62 – 69.
Рёрихт А.А. Закон о защите эмбрионов // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 4, Государство и право: Реферативный журнал. 2010. С. 104 – 107.
Закон от 13 ноября 2008 года «Об оплодотворении и эмбриологии человека» [Электронный ресурс] // GOV.UK. URL: https://www.gov.uk/government/publications/human-fertilisation-and-embryology-act-2008-postlegislative-assessment (дата обращения: 20.02.2022)
Закон 1996 года «О договорах о вынашивании ребенка» [Электронный ресурс] // Государство Израиль. Министерство здравоохранения. URL: https://www.health.gov.il/LegislationLibrary/Poriut_05.pdf (дата обращения: 20.02.2022)
Ходюкова О.Ю. Правила установления материнства и отцовства детей, зачатых и рожденных с использованием вспомогательных репродуктивных технологий (по законодательству США) // Медицинское право. 2009. № 2. С. 50 – 56.
Шелютто М.Л. Дети, зачатые после смерти родителей: установление происхождения и наследственные права // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2016. № 4 (59). С. 91 – 98.
Гражданский кодекс Республики Беларусь от 07.12.1998 № 218-З (с изм. и доп. от 05.01.2021, № 95-З) [Электронный ресурс] // ЭталонOnlain. URL: https://etalonline.by/document/?regnum=HK9800218 (дата обращения: 20.02.2022)
Кодекс Республики Беларусь о семье и браке от 09.07.1999 № 278-З (с изм. и доп. от 18.12.2019, № 27- З) [Электронный ресурс] // ЭталонOnlain. URL: https://etalonline.by/document/?regnum=HK9900278 (дата обращения: 20.02.2022)
Семейный кодекс Украины от 10.01.2002 (с изм. и доп. от 01.12.2021, № 1871-IX) [Электронный ресурс] // Законодательство Украины. URL: https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/2947-14#Text (дата обращения: 20.02.2022)
Гаврилов В.Н. Наследники по закону и порядок их призвания к наследованию по российскому и зарубежному законодательству // Наследственное право. 2011. № 2. С. 13 – 16.
Лескова Ю.В., Малимонова А.С. К вопросу о наследственных правах суррогатных детей по законодательству РФ // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2015. № 111. С. 1 – 11.
Алборов С.В. Правоотношения в сфере суррогатного материнства / С.В. Алборов // Актуальные проблемы российского права. 2017. N 5. 2. Андрианов А.В. О проблемах законодательства РФ в сфере применения программ суррогатного материнства / А.В. Андрианов // Юридический вестник Самарского университета. 2015. N 1.
Внукова В.А. Международно-правовое регулирование репродуктивных прав человека / В.А. Внукова, Е.В. Жернаков // Молодой ученый. 2017. N 49.
Лебедева О.Ю. Некоторые проблемы правового регулирования вспомогательной репродукции в свете нового Федерального закона “Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации” / О.Ю. Лебедева // Медицинское право. 2012. N 2.
Левушкин А.Н. Требования, предъявляемые законодателем к будущим родителям ребенка, рожденного с применением технологии суррогатного материнства / А.Н. Левушкин, И.С. Савельев // Современное право. 2015. N 9.
Мосиенко Т.А. Сравнительный анализ института суррогатного материнства в российском и зарубежном законодательстве / Т.А. Мосиенко, К.И. Лысогорская, О.С. Федоренко, Е.Н. Щекина // Вестник Ростовского государственного экономического университета (РИНХ). 2016. N 4 (56).
Пирогова Е.Е. Проблемы правового регулирования при установлении происхождения детей, рожденных суррогатной матерью / Е.Е. Пирогова // Семейное и жилищное право. 2019. N 2.
Саввина О.В. Влияние «репродуктивного туризма» на законодательство, регулирующее суррогатное материнство / О.В. Саввина // Lex russica. 2018. N 2.
Серебрякова А.А. Проблемы правового регулирования суррогатного материнства / А.А. Серебрякова // Российская юстиция. 2016. N 12.
Решение Татищевского районного суда Саратовской области от 26 мая 2020 года по делу № 2-43/2020. – URL: https://sudact.ru (дата обращения: 20.02.2022).

[1] Айвар Л.К. Правовые основы вспомогательных репродуктивных технологий (суррогатное материнство) // Юридический консультант. – 2006. – № 3. – С. 6-11.

[2] Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Российская газета. – 2011. – 21 ноя.

[3] Борисова Т.Е. Суррогатное материнство в Российской Федерации: проблемы теории и практики: монография/ Т.Е. Борисова. – М.: Проспект, 2016.

[4] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01. 1996 года № 14-ФЗ.

[5] Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 1.

[6] Батлер Е.А. Непоименованные договоры: некоторые вопросы теории и практики: Автореф. Дис.к.ю.н. М., 2006.

[7] Батлер Е.А. Непоименованные договоры: некоторые вопросы теории и практики: Автореф. Дис.к.ю.н. М., 2006.

[8] Митрякова Е.С. Правовое регулирование суррогатного материнства в России: автореф. дисс. … к.ю.н. – Тюмень, 2006. – 23 с.

[9] Мубаракшина А.М. О суррогатном материнстве в отечественной науке и законодательстве. // ВЭПС. – 2013. – №2. – С. 167-171.

[10] Бурдо Е.П. Понятие суррогатного материнства и его правовое регулирование. // Пробелы в российском законодательстве. – 2014. – №4. – С. 54-56.

[11] Beaulier M. D. Surrogacy in Minnesota. – URL: https://www.nvo.com/beaulier/minnesotasurragacycontracts

[12] Закон от 29 июля 1994 года № 94-653 «О защите тела человека» [Электронный ресурс] // Legfrance. URL: https://www.legifrance.gouv.fr/loda/id/JORFTEXT000000549619?page=1&pageSize=10&query=№+94- 653&searchField=ALL&searchType=ALL&tab_selection=all&typePagination=DEFAULT (дата обращения: 20.01.2022)

[13] Королева В.А. Зарубежный опыт правового регулирования суррогатного материнства // E-scio. 2019. № 9 (36). С. 62 – 69.

[14] Рёрихт А.А. Закон о защите эмбрионов // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 4, Государство и право: Реферативный журнал. 2010. С. 104 – 107.

[15] Закон от 13 ноября 2008 года «Об оплодотворении и эмбриологии человека» [Электронный ресурс] // GOV.UK. URL: https://www.gov.uk/government/publications/human-fertilisation-and-embryology-act-2008-postlegislative-assessment (дата обращения: 20.01.2022)

[16] Закон 1996 года «О договорах о вынашивании ребенка» [Электронный ресурс] // Государство Израиль. Министерство здравоохранения. URL: https://www.health.gov.il/LegislationLibrary/Poriut_05.pdf (дата обращения: 20.01.2022)

[17] Ходюкова О.Ю. Правила установления материнства и отцовства детей, зачатых и рожденных с использованием вспомогательных репродуктивных технологий (по законодательству США) // Медицинское право. 2009. № 2. С. 50 – 56.

[18] Шелютто М.Л. Дети, зачатые после смерти родителей: установление происхождения и наследственные права // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2016. № 4 (59). С. 91 – 98.

[19] Гражданский кодекс Республики Беларусь от 07.12.1998 № 218-З (с изм. и доп. от 05.01.2021, № 95-З) [Электронный ресурс] // ЭталонOnlain. URL: https://etalonline.by/document/?regnum=HK9800218 (дата обращения: 20.01.2022)

[20] Кодекс Республики Беларусь о семье и браке от 09.07.1999 № 278-З (с изм. и доп. от 18.12.2019, № 27- З) [Электронный ресурс] // ЭталонOnlain. URL: https://etalonline.by/document/?regnum=HK9900278 (дата обращения: 20.01.2022)

[21] Семейный кодекс Украины от 10.01.2002 (с изм. и доп. от 01.12.2021, № 1871-IX) [Электронный ресурс] // Законодательство Украины. URL: https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/2947-14#Text (дата обращения: 20.01.2022)

[22] Гаврилов В.Н. Наследники по закону и порядок их призвания к наследованию по российскому и зарубежному законодательству // Наследственное право. 2011. № 2. С. 13 – 16.

[23] Лескова Ю.В., Малимонова А.С. К вопросу о наследственных правах суррогатных детей по законодательству РФ // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2015. № 111. С. 1 – 11.

[24] Саввина О.В. Влияние «репродуктивного туризма» на законодательство, регулирующее суррогатное материнство / О.В. Саввина // Lex russica. 2018. N 2.

[25] Лебедева О.Ю. Некоторые проблемы правового регулирования вспомогательной репродукции в свете нового Федерального закона “Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации” / О.Ю. Лебедева // Медицинское право. 2012. N 2.

[26] Алборов С.В. Правоотношения в сфере суррогатного материнства / С.В. Алборов // Актуальные проблемы российского права. 2017. N 5.

[27] Андрианов А.В. О проблемах законодательства РФ в сфере применения программ суррогатного материнства / А.В. Андрианов // Юридический вестник Самарского университета. 2015. N 1.

[28] Приказ Минздрава России от 30 августа 2012 г. № 107н «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» // Российская газета. Спецвыпуск. – 2013. – № 78/1. – 11 апреля.

[29] Федеральный закон № 323-ФЗ от 21 ноября 2011 г. (ред. от 2 июля 2021 г.) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2011. – № 48. – Ст. 6724.

[30] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ, от 5 февраля 2014 г.№ 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ; с учетом поправок от 1 июля 2020) г. // Российская газета. – 2020. – 4 июля.

[31] Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ (ред. от 2 июля 2021 г.) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. – 2011. – № 48. – Ст. 6724.

[32] Алборов С. В. Договор суррогатного материнства: правовая природа и содержание : автореф. дис … канд. юридич. наук. – М., 2018.

[33] Кратенко, М. В. Действия по “распоряжению” личными нематериальными благами: понятие, виды и пределы осуществления / М. В. Кратенко // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2008. – № 1. – С. 60-65.

[34] Батлер, Е.А. Непоименованные договоры : Некоторые вопросы теории и практики : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Моск. акад. экон. и права. – Москва, 2006. – 25 с.

[35] Kocoвa, O. Ю. Семейный кодекс Российской Федерации и некоторые вопросы регулирования брачно-семейных отношений / O. Ю. Kocoba // Известия высших учебных заведений. Правоведение. – 1996. – № 2(213). – С. 46-53.

[36] Огородов, Д. В. Некоторые дискуссионные проблемы учения о смешанных договорах / Д. В. Огородов, М. Ю. Чепышев // Известия высших учебных заведений. Правоведение. – 2007. – № 6(275). – С. 41-63.

[37] Митрякова, Е.С. Правовое регулирование суррогатного материнства в России : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Рос. акад. правосудия. – Тюмень, 2006. – 23 с.

[38] Шапиро, И. М. Сравнительно-правовой анализ условий договоров суррогатного материнства и возмездного оказания услуг / И. М. Шапиро // Семейное и жилищное право. – 2018. – № 3. – С. 19-22.

[39] Богданова, Г.В. Проблемы правового регулирования личных и имущественных отношений между родителями и детьми : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03. – Саратов, 1999. – 34 с.

[40] Стеблева, Е.В. Проблемы реализации прав участников отношений суррогатного материнства : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Стеблева Екатерина Викторовна; [Место защиты: Рос. правовая акад. М-ва юстиции РФ]. – Москва, 2012. – 18 с.

[41] Борисова, Т.Е.Суррогатное материнство в Российской Федерации. Проблемы теории и практики [Текст] : монография / Т. Е. Борисова. – Москва : Проспект, 2014. – 143 с.

[42] Журавлёва, С.П, Правовое регулирование договора о суррогатном материнстве в Российской Федерации : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Журавлёва Светлана Петровна; [Место защиты: Рос. гос. гуманитар. ун-т (РГГУ)]. – Москва, 2011. – 27 с.

[43] Алборов, С.В. Правовое и индивидуальное регулирование суррогатного материнства : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Алборов Сулико Викторович; [Место защиты: Рос. гос. ун-т правосудия]. – Москва, 2019. – 29 с.

[44] Белова Д.А. Правовая природа договора о суррогатном материнстве // Законы России: опыт, анализ, практика. – 2020. – № 11. – С. 88–94.

[45] Решение Татищевского районного суда Саратовской области от 26 мая 2020 года по делу № 2-43/2020. – URL: https://sudact.ru (дата обращения: 20.02.2022).

[46] Борисова, Т.Е.Суррогатное материнство в Российской Федерации. Проблемы теории и практики [Текст] : монография / Т. Е. Борисова. – Москва : Проспект, 2014. – 143 с.

[47] Гриднева, О. В. Договор суррогатного материнства: особенности правовой природы / О. В. Гриднева // Nauka-Rastudent.ru. – 2015. – № 7(19). – С. 22.

[48] Борисова, Т.Е.Суррогатное материнство в Российской Федерации. Проблемы теории и практики [Текст] : монография / Т. Е. Борисова. – Москва : Проспект, 2014. – 143 с.

[49] Старчиков М. Ю. Договор оказания медицинских услуг: правовая регламентация, рекомендации по составлению, судебная практика и типовые образцы. М.: Инфотропик Медиа, 2017. С. 215

[50] Борисова, Т.Е.Суррогатное материнство в Российской Федерации. Проблемы теории и практики [Текст] : монография / Т. Е. Борисова. – Москва : Проспект, 2014. – 143 с.

[51] Журавлёва, С.П, Правовое регулирование договора о суррогатном материнстве в Российской Федерации : автореферат дис. … кандидата юридических наук : 12.00.03 / Журавлёва Светлана Петровна; [Место защиты: Рос. гос. гуманитар. ун-т (РГГУ)]. – Москва, 2011. – 27 с.

Написание работ на заказ

Отправьте заявку на оценку работы.

Отправить на оценку

Понятие и правовая характеристика договора суррогатного материнства. Дипломная работа

2 Договор суррогатного материнства

2.1 Понятие и правовая характеристика договора суррогатного материнства

2.2 Правовое положение субъектов правоотношений суррогатного материнства

2.3 Специфика ответственности сторон по договору суррогатного материнства

Заключение

Список использованной литературы

Оставьте комментарий Отменить ответ

Специальности, по которым мы работаем:

Написание работ на заказ

Отправьте заявку на оценку работы.

2 Договор суррогатного материнства

2.1 Понятие и правовая характеристика договора суррогатного материнства

2.2 Правовое положение субъектов правоотношений суррогатного материнства

2.3 Специфика ответственности сторон по договору суррогатного материнства

Заключение

Список использованной литературы

Похожие публикации:

Оставьте комментарий Отменить ответ